Пионеры перформанса. Что значит японское искусство 1950-х сегодня
Документация творческого процесса Акиры Канаямы и Кадзуо Сираги
Superflat оформилось только в нулевые. Но значимые для мирового искусства художественные акции начались в Японии гораздо раньше — и даже раньше, чем на Западе.
Перформативный поворот в искусстве произошел на рубеже 60-х и 70-х годов прошлого века. В Японии же перформанс появился в еще пятидесятые.
Группа Gutai впервые перенесла внимание с создания самодостаточных объектов на процесс их производства. Отсюда — один шаг до отказа от арт-объекта в пользу эфемерного события.
Хотя отдельные художники из Gutai (а всего их за двадцать лет набралось 59) активно существовали в международном контексте, осмысление как их коллективной деятельности японского послевоенного искусства вообще началось на Западе совсем недавно. Бум пришелся на 2013 год: несколько выставок в небольших галереях Нью-Йорка и Лос-Анджелеса, «Токио 1955–1970: новый авангард» в МoМА и масштабная историческая ретроспектива “Gutai: Splendid Playground” в Музее Гуггенхайма. Московский импорт японского искусства кажется почти не запоздавшим продолжением этой тенденции.
Садамаса Мотонага. Work (Water) в Музее Гуггенхайма
Поражает, насколько современно смотрятся эти ретроспективные выставки. Вот, например, центральный объект экспозиции в Музее Гуггенхайма — реконструкция Work (Water) Садамасы Мотонаги, в которой уровни музейной ротонды соединены полиэтиленовыми трубками с цветной водой. Они напоминают мазки кистью, которые были оторваны от холста, и служат примером центрального для Gutai фокуса на «конкретности» (так переводится с японского название группы), материальности объектов, с которыми работает художник.
Многие участники Gutai получили образование, связанное с классической живописью нихонга, многие биографически привязаны к религиозному контексту дзен-буддизма, к характерной для него японской каллиграфии. Все они находили новый, процессуальный или партиципаторный (связанный с участием зрителей. — Прим. ред.), подход к древним традициям. Кадзуо Сирага записывал на видео, как ногами рисует свои предвосхитившие Раушенберга монохромы, и даже создавал картины публично.
Минору Йошида превращал цветы с японских гравюр в психоделические объекты — примером тому может быть Bisexual Flower, одна из первых кинетических (движущихся) скульптур в мире.
Кураторы выставки в Музее Гуггенхайма рассказывают о политическом значении этих работ:
«Gutai продемонстрировали важность свободных индивидуальных действий, разрушения зрительских ожиданий и даже глупости как способов противостоять общественной пассивности и конформизму, которые за несколько десятков лет позволили милитаристскому правительству обрести критическую массу влиятельности, вторгнуться в Китай и затем присоединиться ко Второй мировой войне».
Швейцарская художница Луиза Боннет
Лучшие современные художники мира поэтому и являются таковыми, что бросают вызов классическим школам предыдущих эпох в изобразительном искусстве. Швейцарская художница Луиза Боннет (Louise Bonnet), наряду с такими известными художниками сюрреализма, как Войцех Сюдмак, Рафал Олбински и Джим Уоррен, практически до неузнаваемости изменяет этот стиль авангардного искусства.
Луиза Боннет родилась в Женеве, где и закончила Высшую Школу искусств и дизайна. В 2008 году она начала свою творческую карьеру, паралельно работая дизайнером-иллюстратором. Первая ее персональная выставка прошла в галерее «Subliminal Projects» в Лос-Анджелесе. Все работы Боннет акцентированы на изображении человеческого тела с особым видом экстремальной сексуальности и физическими преувеличениями в сюрреалистических сюжетах ее необычных картин. Фигуры в ее работах имеют отчетливую, но противоречивую грань между красотой и уродством, абсурдом и физической реальностью, заключенные в творческую обертку большой театральной комедии.
Инстаграм художницы Луизы Боннет
«Красный плакальщик», 2021, масло на льне
«Оранжевый интерьер», 2021, масло на льне
«Розовое одеяло», 2021, масло на льне
«Циклоп», 2021, масло на льне
Хорошие и мудрые. Зачем в 1960-е художники уезжали из Японии в Америку
Gutai был исключением из правил в послевоенной Японии. Авангардные группировки оставались маргинальными, арт-мир был строго иерархичен. Основным путем к признанию было участие в конкурсах, которые проводили признанные объединения художников-классиков. Поэтому многие предпочитали уехать на Запад и встроиться в англоязычную арт-систему.
Особенно тяжело приходилось женщинам. Даже в прогрессивном Gutai доля их присутствия не доходила и до пятой части. Что уж говорить про традиционные институты, для доступа в которые необходимо было специальное образование. К шестидесятым девушки уже приобрели право на него, однако обучение искусству (если речь не шла о декоративном, которое входило в комплект навыков ryosai kenbo
— хорошей жены и мудрой матери) было социально не одобряемым занятием.
Йоко Оно. Cut Piece
Сюжет об эмиграции пяти мощных японских художниц из Токио в Штаты стал темой исследования Мидори Йошимото “Into Performance: Japanese Women Artists in New York”. Яёи Кусама, Такако Саито, Миэко Сиоми и Сигеко Кубота на старте карьеры приняли решение уехать в Нью-Йорк и работали там, в том числе и над модернизацией традиций японского искусства. Только Йоко Оно выросла в США — но и она сознательно отказалась от возвращения в Японию, разочаровавшись в художественной иерархии Токио во время короткого пребывания в 1962–1964 годах.
Оно стала самой известной из этих пяти — не только как жена Джона Леннона, но и как авторка протофеминистских перформансов, посвященных объективации женского тела. Очевидны параллели между Cut Piece Оно, в котором зрители могли отрезать куски одежды художницы, и «Ри Марины Абрамович.
Японская классическая живопись: самые известные имена
Японская классическая живопись имеет долгую и интересную историю. Изобразительное искусство Японии представлено в разных стилях и жанрах, каждый из которых по-своему уникален. Древние расписные фигурки и геометрические мотивы, обнаруженные на бронзовых колоколах дотаку и осколках гончарных изделий, датируются 300 г. н.э.
Буддийская направленность искусства
В Японии было достаточно хорошо развито искусство настенной живописи, в 6 веке особенно популярны были изображения на тему философии буддизма. В то время в стране строились крупные храмы, и их стены повсеместно украшали фрески, написанные по сюжетам буддистских мифов и легенд. До сих пор сохранились древние образцы настенной живописи в храме Хорюдзи неподалеку от японского города Нара. На фресках Хорюдзи изображены сцены из жизни Будды и других богов. Художественный стиль этих фресок весьма близок к изобразительной концепции, популярной в Китае времен династии Сун.
Живописный стиль династии Тан приобрел особую популярность в середине периода Нара. К этому периоду относятся фрески, обнаруженные в гробнице Такамацузука, возраст которых относят примерно к 7 веку н.э. Художественная техника, сформировавшаяся под влиянием династии Тан, впоследствии легла в основу живописного жанра кара-э. Этот жанр сохранял свою популярность вплоть до появления первых работ в стиле ямато-э. Большинство фресок и живописных шедевров принадлежат кисти неизвестных авторов, сегодня многие из работ того периода хранятся в сокровищнице Сесоин.
Растущее влияние новых буддистских школ таких, например, как Тендай, повлияло на широкую религиозную направленность изобразительного искусства Японии в 8 и 9 веках. В 10 веке, на который пришелся особый прогресс японского буддизма, появился жанр райгодзу, «привественных картин», на которых изображался приход Будды в Западный Рай. Ранние примеры райгодзу, датируемые 1053 годом можно увидеть в храме Бедо-ин, который сохранился в городе Удзи, префектура Киото.
Смена стилей
В середине периода Хейан на смену китайскому стилю кара-э приходит жанр ямато-э, который надолго становится одним из самых популярных и востребованных жанров японской живописи. Новый живописный стиль в основном применялся в росписи раскладных ширм и скользящих дверей. Со временем ямато-э перебрался и на горизонтальные свитки эмакимоно. Художники, работавшие в жанре эмаки старались передать в своих работах всю эмоциональность выбранного сюжета. Свиток Гендзи-моногатари состоял из нескольких эпизодов, соединенных вместе, художники того времени использовали быстрые мазки и яркие, выразительные цвета.
Э-маки – один из древнейших и наиболее выдающихся примеров отоко-э, жанра изображения мужских портретов. Женские портреты выделены в отдельный жанр онна-э. Между этими жанрами, собственно так же, как и между мужчинами и женщинами, просматриваются довольно существенные различия. Стиль онна-э красочно представлен в оформлении Повести о Гендзи, где основными темам рисунков вступают романтические сюжеты, сцены из придворной жизни. Мужской стиль отоко-э – это преимущественно художественное изображение исторических сражений и других важных событий в жизни империи.
Классическая японская художественная школа стала плодородной почвой для развития и продвижения идей современного искусства Японии, в котором достаточно четко прослеживается влияние поп-культуры и аниме. Одним из самых известных японских художников современности можно назвать Такаши Мураками, чье творчество посвящено изображению сцен из японской жизни послевоенного периода и концепции максимального слияния изящного искусства и мэйнстрима.
Из известных японских художников классической школы можно назвать следующих.
Тенсе Сюбун
Сюбун творил в начале 15 столетия, посвятив немало времени изучению работ китайских мастеров эпохи династии Сун, этот человек стоял у истоков японского изобразительного жанра. Сюбун считается основателем стиля суми-э , монохромной живописи тушью. Он приложил немало усилий для популяризации нового жанра, превратив его в одно из ведущих направлений японской живописи. Учениками Сюбуна были многие ставшие впоследствии известными художники, в том числе Сэссю и основатель известной художественной школы Кано Масанобу. Авторству Сюбуна приписывались многие пейзажи, однако наиболее известной его работой традиционно считается «Читая в бамбуковой роще».
Огата Корин (1658-1716)
Огата Корин является одним из крупнейших художников в истории японской живописи, основателем и одним из ярчайших представителей художественного стиля римпа. Корин в своих работах смело уходил от традиционных стереотипов, сформировав свой собственный стиль, основными характеристиками которого стали небольшие формы и яркий импрессионизм сюжета. Корин известен своим особым мастерством в изображении природы и работе с абстрактными цветными композициями. «Цветение сливы красным и белым» — одна из самых известных работ Огата Корина, также известны его картины «Хризантемы», «Волны Мацусимы» и ряд других.
Хасэгава Тохаку (1539-1610)
Тохаку является основателем японской художественной школы Хасэгава. Для раннего периода творчества Тохаку характерно влияние известной школы японской живописиШкола японской живописи: стили и направления Кано, но со временем художник сформировал свой собственный уникальный стиль. Во многом на творчество Тохаку повлияли работы признанного мастера Сэссю, Хосэгава даже считал себя пятым приемником этого великого мастера. Картина Хасэгавы Тохаку «Сосны» получила мировую известность, также известны его работы «Клен», «Сосны и цветущие растения» и другие.
Кано Эйтоку (1543-1590)
Стиль школы Кано доминировал в изобразительном искусстве Японии около четырех столетий, и Кано Эйтоку, пожалуй, один из самых известных и ярких представителей этой художественной школы. Эйтоку был обласкан властью, покровительство аристократов и состоятельных патронов не могло не поспособствовать укреплению его школы и популярности работ этого, без сомнения, очень талантливого художника. Раздвижная восьмипанельная ширма «Кипарис», расписанная Эйтоку Кано, — это настоящий шедевр и яркий пример размаха и мощи стиля Монояма. Не менее интересно выглядят и другие работы мастера, такие как «Птицы и деревья четырех времен года», «Китайские львы», «Отшельники и фея» и многие другие.
Кацусика Хокусаи (1760-1849)
Хокусаи – величайший мастер жанра укие-э (японской ксилографии). Творчество Хокусаи получило мировое признание, его известность в других странах не сравнима с популярностью большинства азиатских художников, его работа «Большая волна в Канагаве» стала чем-то вроде визитной карточки японского изобразительного искусства на мировой художественной арене. На своем творческом пути Хокусаи использовал более тридцати псевдонимов, после шестидесяти художник полностью посвятил себя искусству и именно это время считается наиболее плодотворным периодом его творчества. Работы Хокусаи повлияли на творчество западных мастеров импрессионизма и постимпрессионистского периода, в том числе и на творчество Ренуара, Моне и ван Гога.
|
|
Японская живопись
Стили японской живописи: от истоков до наших дней
Техника японской живописи: древнее суми-е
Японская традиционная живопись: стиль нихонга
Метки статьи:
- японская живопись
На коротких ногах. Как пройти авторский актерский тренинг Тадаси Судзуки
В случае с Оно и Gutai международно значимыми стали методы и тематика их работы, отделенные от авторов. Есть и иные формы экспорта — когда работы художника с интересом воспринимаются на международной арене, но заимствования собственно метода не происходит из-за его специфичности. Самый яркий случай — система актерского тренинга Тадаси Судзуки.
Театр Судзуки любят даже в России — и это неудивительно. Последний раз он был у нас в 2021 году со спектаклем «Троянки» по текстам Еврипида, а в нулевые несколько раз приезжал с постановками Шекспира и Чехова. Судзуки переносил действие пьес в актуальный японский контекст и предлагал неочевидные интерпретации текстов: обнаруживал в «Иванове» антисемитизм и сравнивал его с пренебрежительным отношением японцев к китайцам, переносил действие «Короля Лира» в японский сумасшедший дом.
Судзуки выстраивал свою систему в оппозиции к российской театральной школе. В конце XIX века, в так называемый период мейдзи, модернизирующаяся имперская Япония переживала подъем оппозиционных движений. Результатом стала масштабная вестернизация до того предельно закрытой культуры. Среди импортированных форм была и система Станиславского, которая до сих пор остается в Японии (да и в России) одним из магистральных режиссерских методов.
Упражнения Судзуки
В шестидесятые, когда Судзуки начинал свою карьеру, все больше распространялся тезис о том, что из-за своих телесных особенностей японские актеры не могут вжиться в роли из западных текстов, которыми заполнился тогдашний репертуар. Молодому режиссеру удалось предложить самую убедительную альтернативу.
Система упражнений Судзуки, названная грамматикой ног, включает в себя десятки способов сидеть, еще больше — стоять и ходить.
Его актеры обычно играют босиком и кажутся, за счет снижения центра тяжести, максимально плотно привязанными к земле, тяжелыми. Судзуки учит их и зарубежных участников спектаклей своей технике в деревне Тога, в заполненных современным оборудованием старинных японских домах. Его труппа дает всего лишь около 70 представлений в год, а все остальное время живет, почти не выезжая из деревни и не имея времени на личные дела — только работа.
Центр в Тоге появился в семидесятые, его спроектировал по просьбе режиссера всемирно известный архитектор Арата Исодзака. Система Судзуки могла бы показаться патриархальной и консервативной, но сам он рассуждает о Тоге в современных категориях децентрализации. Еще в середине нулевых Судзуки понимал значимость экспорта искусства из столицы в регионы и организации точек производства на местах. По словам режиссера, театральная карта Японии во многом напоминает российскую — искусство сконцентрировано в Токио и нескольких менее крупных центрах. Российскому театру тоже не помешала бы компания, которая регулярно выезжает на гастроли по небольшим городам и базируется в удалении от столицы.
Центр SCOT Company в Тоге
Онлайн-архив с 213 000 прекрасных японских гравюр, созданных с 1700-х годов до наших дней
Со временем женщин и актёров стали изображать меньше. В начале 19 века мастера цветной ксилографии Утагава Хиросигэ (1797-1858) и Кацусика Хокусай (1760-1849) сделали главной тематикой укиё-э пейзажи. Их работы – общепризнанные шедевры мировой гравюры. Если вам доводилось видеть укиё-э, с большой вероятностью это были работы Хиросигэ и Хокусая. Тысячи оцифрованных произведений этих художников можно найти на сайте Ukiyo-e.org, где собран архив японских гравюр.
Этот двуязычный англо-японский сайт – проект программиста и разработчика в Академии Хана Джона Резига (John Resig). Оказывается, Резинг большой ценитель японских гравюр. Он запустил сайт в 2012 году и в настоящее время ресурс насчитывает более 213 000 изображений от 24 музеев, университетов, библиотек, аукционных домов и дилеров со всего мира.
На Ukiyo-e.org есть функция «поиск по картинке». Можно загрузить своё изображение (если у вас таковое имеется), чтобы узнать, кто автор гравюры, как она называется и когда была создана. Также работы можно искать по названию периода (по годам) и по имени художника. В самом низу страницы расположены произведения современных авторов, которые работают в направлениях «син-ханга» и «сосаку ханга». Среди них выделяется Том Кристенсен – гравёр из Австралии с датско-германскими корнями. Обратите внимание, чтобы изображение открылось в большем формате, на него нужно кликнуть два раза.
Сусаноо убивает восьмиглавого змея, Ёситоси Цукиока, 1887
Сусаноо или Такэхая Сусаноо-но Микото, стоящий на скале с мечом в руке и наблюдающий за драконом под водой. Утагава Куниёси, 1840
Сусаноо убивает змея Ямата-но ороти, Утагава Кунитэру, 1847-52
Аматэрасу Омиками, богиня-солнце, выходит из пещеры, где провела долгое время после ссоры с братом Сусаноо, Цукиока Ёситоси, 1839-1892
Оноэ Кикугоро в роли призрака, Утагава Куниёси, 1836
Сцена из пьесы о том, как Сусаноо-но Микото подчиняет монстров, Кацушика Хокки, 1851
Демону ада Дацуэба снятся просители, Утагава Куниёси, 1849
Призрак Каннон спасает дочь Хитосуя, которую душит ее мать. Серия «24 образца японской сыновней почтительности», Утагава Куниёси, 1842-43
Ради саке: триптих с группой лисиц, которые выглядят как люди, и участвуют в дикой вечеринке под покровом темноты. Утагава Куниёси, 19 век
Мицукуни (Отакетаро) бросает вызов скелету-призраку в замке Сома. Утагава Куниёси, 1845
Корзина воспоминаний, Ёситоси Цукиока, 1902
«Южный ветер. Ясный день», или «Красный Фудзи» (из серии «Тридцать шесть видов Фудзи), Кацусика Хокусай, 1830-31
Фудзи – Большая волна, Кацусика Хокусай
Цветочный сад в Сэнсо-дзи, Утагава Хиросигэ, 1863
Актёр Дзицукоа Энзэбуру в образе торговца табаком Сэнкичи, Утагава Хиросигэ, 1854
Женщина, стоящая на дощатом мостике (из серии «Сравнение современных красавиц»), Утагава Ёсикадзу, 1853
Куртизанка с постельными принадлежностями, Тории Киёмине, период Эдо
Мост в снегу, Ватанабэ Шотей, 1910
Двадцать видов Токио, Кавасэ Хасуй, 1925-30
Портрет борца сумо Хиодоши Рикия, Утагава Куниясу, 1825
Расчесывание волос, Тории Котондо, 1929
Версия сцены у реки Йосино в спектакле «Имосеяма», Кацукава Сюнсё, 1790
Провинция Синано: Луна отражается в рисовых полях, Утагава Хиросигэ, 1853
Из серии «Знаменитые места в столице», Хасэгава Саданобу, 1870–71
Смотрите также:
- «Сто видов Луны» – величайшие гравюры последнего мастера укиё-э Цукиока Ёситоси
- Сотни гравюр укиё-э от японских мастеров 19-го века выложили в свободный доступ
20 сентября, 2017
Цветочными тропами. Какой ресурс обнаружил современный театр в системах но и кабуки
Метод Судзуки растет из двух древних японских традиций — но и кабуки. Дело не только в том, что эти виды театра часто характеризуются как искусство ходить, но и в более очевидных деталях. Судзуки нередко следует правилу об исполнении всех ролей мужчинами, использует характерные пространственные решения, например ханамити («путь цветов») образца кабуки — помост, проходящий от сцены в глубь зрительного зала. Он эксплуатирует и совсем узнаваемые символы вроде цветов и свитков.
Конечно, в глобальном мире не идет речи о привилегии японцев на использовании своих национальных форм.
На заимствованиях из но построен театр одного из самых значительных режиссеров современности, американца Роберта Уилсона.
Он не только использует маски и грим, напоминающие массовому зрителю о Японии, но и заимствует способы актерского существования, основанные на максимальном замедлении движения и самодостаточной выразительности жеста. Соединяя традиционные и отдающие ритуалом формы с ультрасовременными световыми партитурами и минималистичной музыкой (одна из самых известных работ Уилсона — постановка оперы Филиппа Гласса «Эйнштейн на пляже»), Уилсон по сути производит тот синтез истоков и актуальности, к которому стремится значительная часть современного искусства.
Роберт Уилсон. «Эйнштейн на пляже»
Из но и кабуки вырос и один из столпов современного танца — буто, в буквальном переводе — танец тьмы. Придуманный в 1959 году хореографами Кадзуо Оно и Тацуми Хидзикатой, которые также отталкивались от низкого центра тяжести и концентрации на ногах, буто представлял собой перенос размышлений о травматическом военном опыте в телесное измерение.
«Они демонстрировали тело больное, разрушающееся, даже монструозное, чудовищное. <�…> Движения то замедленные, то нарочито резкие, взрывные. Для этого используется особая техника, когда движение осуществляется как будто без задействования основной мускулатуры, за счет костных рычагов скелета», — историк танца Ирина Сироткина вписывает буто в историю освобождения тела, связывает его с уходом от балетной нормативности. Она сравнивает буто с практиками танцовщиц и хореографок начала XX века — Айседоры Дункан, Марты Грэм, Мэри Вигман, говорит о влиянии на более поздний «постмодерный» танец.
Фрагмент танца Кацуры Кана, современного продолжателя традиции буто
Сегодня буто в его оригинальном виде уже не авангардная практика, но историческая реконструкция.
Однако словарь движений, разработанный Оно, Хидзикатой и их последователями, остается значимым ресурсом для современных хореографов. На Западе от используется Димитрисом Папаиоанну, Антоном Адасинским и даже в клипе на “Belong To The World” The Weekend’а. В Японии продолжателем традиции буто, является, например, Сабуро Тесигавара, который в октябре приедет в Россию. Хотя сам он открещивается от параллелей с танцем тьмы, критики находят вполне узнаваемые признаки: кажущееся бескостным тело, хрупкость, бесшумность шага. Правда, они помещены уже в контекст постмодернистской хореографии — с ее высоким темпом, пробежками, работой с постиндустриальной шумовой музыкой.
Сабуро Тесигавара. Metamorphosis
Российский художник Валерий Кошляков
Валерий Кошляков родился 21 июня, 1962 года в небольшом городке Сальск, Россия (РСФСР). На данный момент современный российский художник живет и работает как в Москве, так и в Париже. Он является одним из самых дорогостоящих художников Российской Федерации, и заслуженно заканчивает нашу десятку рейтинга «Лучшие современные художники мира». Его персональные экспозиции открывались как в Третьяковской галерее, так и замке Франконвиль под Парижем. Кошляков пишет свои картины не только на холсте, но и на картоне, а также на склеенном монтажном скотче. Полотна выполнены в мягком сюрреалистическом стиле и перекликаются с работами художника-импрессиониста Джереми Манна по своей технике воспроизведения. Русская живопись Кошлякова затрагивает различные темы, — от символики СССР, до античной мифологии. Великий художник использует узнаваемые размытые мазки и подтеки краски в своих необычных картинах.
«Исчезновение образа», 2011, холст, темпера, акрил, коллаж
«Городские врата» из серии «Империя», 2004, холст, акрил, смешанная техника
«Полигимния», 2008-2013, холст, акрил, коллаж
«Герб», 2006, масло, холст
Локально глобальные. Чем современное японское искусство все-таки похоже на западное
Работы Тесигавары и множества его коллег органично вписываются в программы лучших западных фестивалей современного танца. Если бегло просматривать описания перформансов и спектаклей, которые показывали на Festival/Tokyo — крупнейшем ежегодном показе японского театра, то заметить принципиальные отличия от европейских тенденций будет трудно.
Одной из центральных тем становится сайт-специфичность — японские художники исследуют пространства Токио в диапазоне от сгустков капитализма в форме небоскребов до маргинальных районов концентрации отаку.
Другая тема — проработка межпоколенческого непонимания, театр как место живой встречи и организованной коммуникации людей разных возрастов. Посвященные ей проекты Тосики Окады и Акиры Танаямы несколько лет подряд привозили в Вену на один из ключевых европейских фестивалей перформативных искусств. В переносе на сцену документальных материалов и личных историй к концу нулевых годов уже не было ничего нового, но кураторка Венского фестиваля представляла публике эти проекты как возможность живого, точечного контакта с другой культурой.
Еще одна магистральная линия — проработка травматического опыта. Для японцев он связан не с ГУЛАГом или холокостом, а с бомбардировкой Хиросимы и Нагасаки. Театр обращается к нему постоянно, но самое мощное высказывание об атомных взрывах как моменте генезиса всей современной японской культуры все же принадлежит Такаси Мураками.
к выставке “Little Boy: The Arts of Japan’s Exploding Subculture”
“Little Boy: The Arts of Japan’s Exploding Subculture” — название его кураторского проекта, показанного в Нью-Йорке в 2005 году. “Little Boy” — «малыш» по-русски — название одной из бомб, сброшенных на Японию в 1945 году. Собрав сотни манга-комиксов от ведущих иллюстраторов, характерные винтажные игрушки, сувенирную продукцию по мотивам знаменитых аниме — от Годзиллы до Hello Kitty, Мураками взвинтил концентрацию милого — каваии — в музейном пространстве до предела. Параллельно он запустил подборку анимации, в которой центральными образами становились картины взрывов, голой земли, разрушенных городов.
Такое противопоставление стало первым масштабным утверждением об инфантилизации японской культуры как способе справиться с посттравматическим синдромом.
Сейчас этот вывод кажется уже очевидным. На нем построено академическое исследование каваии Инухико Ёмота.
Встречаются и более поздние травматические триггеры. Из самого важного — события 11 марта 2011 года, землетрясение и цунами, приведшие к крупной аварии на АЭС «Фукусима». На Festival/Tokyo-2018 целая программа из шести перформансов была посвящена осмыслению последствий природно-технологической катастрофы; они стали и темой для одной из представленных на «Солянке» работ. На этом примере отчетливо видно, что арсенал критических методов у западного и японского искусства принципиально не отличается. Харуюки Ишии создает инсталляцию из трех телевизоров, на которых в зацикленном режиме демонстрируются смонтированные в высоком темпе и зацикленные кадры из телепрограмм о землетрясении.
«Работа составлена из 111 видеороликов, которые художник просматривал ежедневно в новостях до того момента, когда все, что он видел, не стало восприниматься вымыслом», — объясняют кураторы. «Новая Япония» представляет собой выразительный пример того, как искусство не сопротивляется основанной на национальных мифах интерпретации, но в то же время критический взгляд обнаруживает, что такая же интерпретация могла бы быть релевантна для искусства любого происхождения. Кураторы рассуждают о созерцании как об основе японской традиции, привлекая цитаты из Лао-цзы. При этом как бы оставляя за скобками, что почти все современное искусство сосредоточено на «эффекте наблюдателя» (так называется выставка) — будь то в форме создания новых контекстов восприятия привычных явлений или в постановке вопроса о возможности адекватного восприятия как таковой.
Imagined Communities — другая работа видеохудожника Харуюки Ишии
Дичь
Впрочем, не следует думать, что Япония образца 2010-х представляет собой концентрацию прогрессивности.
Не изжиты еще привычки старого доброго традиционализма и любовь к ориенталистской экзотике. «Театр девственниц» — так называется довольно восхищенная статья о японском театре «Такарадзука» в российском консервативном журнале «ПТЖ». «Такарадзука» появился в конце XIX века как бизнес-проект по привлечению туристов в отдаленный одноименный город, который случайно стал конечной станцией частной железной дороги. В театре играют только незамужние девушки, которые, по замыслу владельца железной дороги, и должны были приманивать в город зрителей-мужчин. Сегодня «Такарадзука» функционирует как индустрия — с собственным ТВ-каналом, плотной концертной программой, даже местным парком развлечений. Но в труппе по-прежнему имеют право состоять только незамужние девушки — будем надеяться, хотя бы на девственность не проверяют.
Впрочем, «Такарадзука» меркнет по сравнению с клубом Toji Deluxe в Киото, который японцы тоже называют театром. Там показывают совершенно дикое, судя по описанию колумниста New Yorker’а Иэна Бурумы, стриптиз-шоу: несколько раздетых девушек на сцене превращают в публичный ритуал демонстрацию половых органов.
Как и многие художественные практики, это шоу основано на древних легендах (с помощью свечи и увеличительного стекла мужчины из зала могли по очереди исследовать «секреты богини-матери Аматерасу»), а самому автору напомнило традицию но.
Поиск западных аналогов для «Такарадзуки» и Toji оставим на откуп читателю — обнаружить их нетрудно. Заметим лишь, что именно на борьбу с подобными практиками угнетения направлена значительная часть современного искусства — что западного, что японского в диапазоне от superflat до танца буто.
